Новости общества

Пaвeл Мeдвeдeв — экoнoмичeский сoвeтник Бoрисa Eльцинa и дeпутaт Вeрxoвнoгo Сoвeтa РСФСР — всe три дня путчa прoвeл в Бeлoм дoмe. Oн кoмaндoвaл вoзвeдeниeм бaррикaд и был свидeтeлeм тoгo, кaк нaчaльник oxрaны рoссийскoгo прeзидeнтa упрaвлялся с гoсудaрствeннoй пeчaтью. В дaльнeйшeм oн стaл дeпутaтoм Гoсдумы пяти сoзывoв и финaнсoвым oмбудсмeнoм. O тoм, кaк и пoчeму Сoвeтский Сoюз пришeл к пeчaльнoму финaлу, чтo прoисxoдилo в oкружeннoм здaнии 19–21 aвгустa 1991 гoдa, кaк вeли сeбя дeйствующиe лицa тoй эпoxи — в интeрвью Пaвлa Мeдвeдeвa «Извeстиям».

«Мы мeчтaли oб экoнoмичeскoй рeфoрмe»

— Пaвeл Aлeксeeвич, кaк вас пoзнaкoмились с Бoрисoм Eльциным и пoчeму стaли с ним рaбoтaть?

— В кoнцe 1989 гoдa я стoял нa кaкoм-тo митингe в мoскoвскoм рaйoнe Чeрeмушки, гдe я живу. Сзaди пoдoшeл чeлoвeк, пoлoжил руку мнe нa плeчo и спрoсил: «Вы Мeдвeдeв Пaвeл Aлeксeeвич? Я сoвeтник Eльцинa. Oн xoчeт с вaми пoзнaкoмиться. Вас сoглaсны?» Кoнeчнo, я был сoглaсeн. Автор с мoим кoллeгoй и тoвaрищeм Игoрeм Нитом — к сожалению, некто давно умер — мечтали об экономической реформе. Просто-напросто на следующий день мы меж четырех глаз пришли к Ельцину. Тогда нам казалось, почто Ельцин тоже думает о таких изменениях. Автор этих строк дня два, если не три, разговаривали с Ельциным, рассказывали, якобы эту самую экономическую реформу обделать. Сначала Ельцин задавал вопросы фальшиво, было ясно, что он маловыгодный понимает, чего мы хотим. Хотя к концу наших бесед вопросы стали упрощенно не в бровь, а в глаз, совершенно в соответствии с делу. Этим он произвел возьми нас очень хорошее впечатление, и автор этих строк решили помогать ему изо всех сил. В августе 1991 годы мы всё еще наивно думали, как будто наша задача — организовать экономическую реформу.

— А с Михаилом Горбачевым доводилось знаваться?

— Я был с ним знаком. Член Политбюро и эдвайзор генсека Александр Яковлев поначалу интересовался нашими предложениями после реформе, он и свел нас с Горбачевым. Забота генсека оказался очень кратковременным, сейчас на второй встрече мы свыше не говорили об экономических преобразованиях, посему с энтузиазмом старались помочь Ельцину. Как ни говорите задним числом стало ясно, чего интерес Ельцина тоже постепенно падал. В конце концов симпатия полностью исчез.

— Но Ельцин а провел экономическую реформу в 1992 году.

— Провел. Так, что я говорю, не упрек. Черт, были ли наши предложения правильными, же они отличались от того, аюшки? сделал Егор Гайдар. Тот никак не был богом, не был аж царем, ему приходилось приспосабливаться, и некто не смог совершить всё, что же хотел. В этой системе было ужас много могучих людей, часто сильнее сильных и более влиятельных, чем Гайдар, почему он только отчасти выполнил задуманное. Автор этих строк очень ему сочувствовали, старались помочь. Другой) раз удавалось, иногда нет.

— Ваши проекты экономической реформы создавались лишь только для РСФСР или же вам рассчитывали, что она распространится возьми весь Советский Союз?

— В самом начале сие были предложения по реформе во (избежание всего СССР.

— Когда вы расстались с иллюзиями о внутренние резервы сохранения СССР?

— Когда услышал «Лебединое озеро». Оно более чем убедительно звучало.

«По окнам могли стрелять»

— У Ельцина далеко не было информации о том, что в Кремле который-то затевают? Может, вы сколько-то слышали?

— Я узнал о путче вместе со всеми. Я получил дозволение на отпуск, это было в субботу, 17 Гуся. Вечером этого дня я лег клевать носом с незаведенным будильником. Просыпаюсь утром и включаю беспроволочный телеграф. Ant. телевидение, а там — «Лебединое озеро». Оказывается, я проспал воскресенье и пробудился всего лишь утром в понедельник, 19-го. Я решил: изредка «Лебединое озеро» — надо немедленно наездничать в Белый дом. У меня было походное экипировка — грубый свитер, штормовка. Я приколол к свитеру Водан депутатский значок, к штормовке — другой, взял офигенный рюкзак, потому что решил, который мои бедные товарищи в Белом доме голодают, а я сообразно дороге найду какую-нибудь еду, и езжай на станцию. Магазины были напрочь пустые, и только в булочных продавцы отдавали ми буханки, взятые для себя. Выше- значок депутата Верховного Совета РСФСР производил куда положительное впечатление, и люди просто готовы были возвратить назад всё что угодно. С полным рюкзаком содержание приезжаю к Белому дому, а подойти к нему ужасно: стоит огромная толпа, нужно каждого прикоснуться за плечо и попросить разрешения прекратиться. И каждый пропускает, видя значок держи моей штормовке. В помещении советников я с гордостью открываю сидор и показываю хлеб, которым, как я думал, я обеспечил нас в всё время осады. Мой соотечественник Игорь Нит берет меня вслед за руку и ведет в буфет. Там аминь есть. Насчет черной икры сделано не помню, но красная безошибочно была. Вот так я промахнулся со своим хлебом.

— Красная мышца — это хорошо. А неприятные стороны сидения в осаде были?

— Окна получи и распишись набережную были затемнены, мы невыгодный имели права включать свет в сих помещениях. Саша Коржаков, начальник охраны Бориса Ельцина, заходил к нам и учил, ни дать ни взять нужно спать — в простенках, а не визави окон, потому что по ним могли заимствовать. Нас пугали газами, которые по всей видимости как планировали запустить в систему вентиляции.

— Ваша милость следили за тем, что происходило нате улице?

— Мы то и дело выходили вовне. Ant. внутрь. Там было очень много людей. Недурно отдать им должное: когда шел не перестает, мы-то возвращались в здание, а они неутомимо находились под открытым небом. Далее всё время велись пугающие толки, в частности про газ в вентиляции, насчет возможную атаку танков. Танки нечего гре пришли, и я в какой-то степени с ними соприкоснулся.

— В одном изо интервью вы рассказывали, как руководили строительством противотанковой баррикады. В духе это было?

— Сергей Филатов, некоторый был секретарем Президиума Верховного Совета, дал запрос построить баррикаду на мосту к гостинице «Украина». Цель я принял, но пришел в ужас: с чего же я ее построю? Позвонил знакомым в подмосковный автопарк, и водители с удовольствием согласились прискакать и перегородить мост.

Когда пришли танки, я с сим своим значком на штормовке чтоб я тебя больше не видел разговаривать с танкистами. До сих пор помню физиомордия молоденького-молоденького лейтенантика. На мою просьбу перешепнуться он отреагировал как на императив начальника. Я ему задал вопрос: «Если вы прикажут, вы будете стрелять?» Некто, чуть не плача: «Ну как же вы меня спрашиваете! Я золотопогонник, я должен выполнять приказ». Было явно, что такого рода приказ ему производить не хотелось.

— Значит, не пригодилась препятствие?

— Она была совершенно бессмысленной, танки ее и невыгодный заметили бы. А 21 августа, временами всё закончилось, надо было отпустить съехавшихся водителей, которые сформировали эту баррикаду. Они попросили заключить им путевые листы. Для меня сие было совершенной неожиданностью — баррикада, танки, а (в какие-то путевые листы. Я подписал и отдал бригадиру. Оный говорит: «Не годится, нужна печать». — «Какая но печать, никакой печати нет». — «Нужна штамп, без нее у нас не примут». Я забрал трендец листы и в тоске пошел в Белый лачуга, не представляя себе, где но раздобуду ему печать. Встречаю Коржакова. Некто спрашивает, отчего я такой печальный. Я рассказал о своей проблеме. Дьявол ведет меня в приемную президента, достает государственную печатание с гербом и шлепает ее на путевые листы. Бугор остался доволен.

«Жестокие меры ввек опасны»

— Давайте вернемся к осаде. Кто такой был лидером в Белом доме, принимал решения, раздавал поручения?

— И.о. председателя Верховного Совета Лана Хасбулатов, Сергей Филатов, но первым, да, был Ельцин. Хасбулатов часто выступал числом внутреннему радио. Надо отдать должное, говорил некто очень сдержанно, рационально, гасил панику.

— Вам ему симпатизировали?

— Однажды ко ми пришел незнакомый человек, представился начальником Гознака и показал 1000-рублевую купюру. Спервоначалу уже была выпущена 500-рублевая, только оказалось, что команда главы Госбанка Виктора Геращенко предвидела быструю инфляцию и сделано заказала 1000-рублевку. Я чуть неважный (=маловажный) расцеловал начальника Гознака, потому как будто понимал, что новая купюра мало не покажется облегчит проблему дефицита наличности. Если на то пошло Советский Союз еще не распался с соблюдением всех формальностей, но было очевидно, что Высший Совет РСФСР играет важную миссия, и начальник Гознака захотел получить наше хвальба. Ant. порицание. Я поставил вопрос о новой купюре получай Президиуме Верховного Совета. Нашего официального решения невыгодный требовалось — только моральная поддержка. И манию) (волшебного) жезла Хасбулатов выступил против, напустился получай того человека: вы инфляцию разгоняете! Чтобы ведь это Центральный банк определяет, сколечко он выпускает денег, а Гознак без усилий печатает нужные купюры. До этих пор не могу понять, как произошло. У меня к Хасбулатову как к экономисту было бешено хорошее отношение, а здесь прямо бери заседании на него нашло какое-так затмение. Но во время осады Белого под своей смоковницей он вел себя очень респектабельно.

— Струсивших было много?

— Очень светило тогда политический деятель, который, так оно и есть, депутатом не был, но повременно занимал высокие посты, прибыл к нам 21 Гуся, когда всё кончилось. Один процер сказал: «А, этот уже пришел? Из чего явствует, мы победили». Еще вспоминаю невыгодный такого известного деятеля, депутата, тот или другой 19 августа исчез, а через три дня появился с важным победоносным видом. Такие штат(ы) попадались, но видел-то я тех, который готовился защищать здание. Среди депутатов Верховного Совета и персонала Белого в родных местах было немало военных, а также бывших (может ли быть действующих) сотрудников КГБ. Они вели бешено решительные разговоры, настолько воинственные, фигли это казалось провокацией. У них и карабин было, во всяком случае пистолеты, они их демонстрировали. Толки богу, им не пришлось показать свой боевой настрой.

— Откуда 20 величественная у гражданских защитников Белого дома появилось стрелковое пика?

— Думаю, этой тайной владеют теточка самые люди, о которых я только по какой причине говорил.

— На ваш взгляд, постановление об амнистии путчистов, кроме близкого к ГКЧП главкома Сухопутных войск Валюха Варенникова, который сам захотел податься под суд, было верным? И прав ли был Ельцин, какой-никакой вначале запретил Коммунистическую партию, а вдогонку снова разрешил?

— Жестокие меры во всякое время опасны, потому что они провоцируют получи ответные шаги. Я не принимал участия в разработке решения об амнистии, однако оно не вызвало у меня отторжения, и я, в духе депутат, проголосовал за. Но с непохожий стороны, к амнистии нужно относиться больше вдумчиво. Мой знакомый — его сейчас нет на свете, а в то времена он был очень знаменитым предпринимателем, а вдогонку и политическим деятелем — спросил, читал ли я урегулирование об амнистии. А я этот документ просмотрел, а внимательно не читал. «Тогда твоя милость не знаешь, — сказал этот особа, — что и я амнистирован». Выяснилось, что в постановлении появились строки, в которых были заинтересованы иные люди, имевшие проблемы с Уголовным кодексом. В оный момент знакомый был защищен депутатской неприкосновенностью, так его депутатство скоро кончилось, и по причине амнистии, которая, казалось бы, была направлена получай тех, кто связан с ГКЧП, некто тоже оказался чист перед законом.

«К 1989 году народное хозяйство Советского Союза перестала быть управляемой»

— В 20 августа 1991 года было предопределено подписание Союзного договора, не состоявшееся изо-за путча. Союзный договор атаковали и со стороны ГКЧП, и со стороны того а Ельцина. Был ли, на ваш отсчёта), шанс сохранить Советский Союз в книжка или ином виде?

— Вы оный вопрос задаете нужному человеку. В 1969 году из-за рубежом вышел текст диссидента Андрея Амальрика «Просуществует ли Совковый Союз до 1984 года?». У меня были без памяти хорошие отношения с замечательным математиком Владимиром Андреевичем Успенским, какой-никакой, к сожалению, умер три года отступать. Мы с ним довольно тесно сотрудничали в 1972-м. И тот и другой мы были старшими экзаменаторами в соответствии с математике в МГУ, причем я — на экономическом факультете. Автор этих строк работали у Успенского дома, и, когда делали перерывы, некто угощал меня очень вкусным (ароматные. Вдруг он сказал: «Амальрик выпустил такую-в таком случае статью. Вы читали?» Я читал. «Как ваша сестра думаете, просуществует СССР до 1984-го сиречь нет?» Математики — профессиональные шовинисты: твоя милость либо математик, либо сомнительный индивидуальность, а я перестал заниматься математикой и стал экономистом. А Успенский меня не упрекал — в закромах, он даже в каком-то смысле ес мне комплимент: вы, мол, в настоящий момент экономикой занимаетесь — не могли бы вам ответить на такой вот дело? Напомню, это было в 1972 году. И к декабрю 1972-го ты да я с товарищами пришли к выводу, что накануне 1984 года Советский Союз просуществует, а накануне 1989-го — нет.

— Это был отзыв математиков или экономистов?

— Эту задачку я решали с Игорем Нитом и многими другими экономистами, на выдержку из Госснаба — организации, которая по сути управляла экономикой СССР.

— А как а Госплан?

— Госплан был пустым местом и сойдет не понимал. Вы знаете, чего ни одного годового плана в среднем никогда и не было составлено? Благодаря тому что что это технически невыполнимая продукт. Но вот Госснаб не был пустым местом. Что говорили его сотрудники, Госснаб «плечом толкал вагонетку», накануне некоторой степени поддерживал баланс в производстве.

Заключили бы Общесоюзный договор, не заключили — отношения к делу сие не имеет. К 1989 году хозяйственная жизнь Советского Союза перестала быть управляемой, и чего-то должно было произойти. Спад СССР мы воспринимали не в томище смысле, что Вологодская область отделится через Московской, а в том, что система управления рухнет, и ей бери смену придет новая.

— Вы сказали, что-что Госплан не составил ни одного годового плана. А какими судьбами советская плановая экономика так битый час продержалась?

— Был такой великий плановик, нобелевский лауреат Василий Леонтьев, тот или другой в начале 1930-х уехал в США. В России, (то) есть известно, надо жить долго, и во я так долго живу, что вторично застал Леонтьева и был с ним наслышан. Замечательный экономист Раймондас Раяцкас идеже-то в начале 1970-х пригласил Леонтьева в Литву — и предупредил всех участников встречи, затем чтобы не задавали гостю вопросов, которые противоречат советской экономической доктрине. Только я немного нарушил это правило. Вторично в 1920-е годы Леонтьев придумал конверсив input-output («затраты-выпуск»), которая позволяет отгрохать матрицу, где отражены все затраты, необходимые для производства изделия. Например, для автомобиля много чего нужно — и из этого явствует огромная матрица в миллионы строчек и столбцов. Так чтоб подготовить производственный план, эту матрицу желательно возвести в минус первую степень. В этом случае ни одна вычислительная машина в мире безлюдный (=малолюдный) способна была это сделать. Я задал Леонтьеву решение, который получился не очень тактичным. Понимает ли возлюбленный, что если следовать его модели input-output, ведь ни один годовой план образовать невозможно? Он засмеялся и похлопал меня до плечу.